И оживут слова. Часть III - Наталья Способина

— А ты про любовь, поди, подумала, девочка? — с фальшивым участием спросил у меня Будимир. — Так обряд был для сына нужен. Мальчик вернет Деве силы. Но он не справится сам. Его еще надобно воспитать. Потому они уходят, а ты идешь со мной. И поторопитесь. Для меня это будет еще каких-то пятьдесят лет, и новая четверка, а для вас все кончится прямо сейчас.

Алвар хлопнул Альгидраса по плечу и направился в сторону моста, подхватив по пути мой локоть.

— Мальчик! — в голосе Будимира звучало предупреждение.

— Меня зовут Алвар, — четко ответил тот. — И ты не получишь это дитя.

Я по инерции шагнула за Алваром, понимая, что он совершает безумный поступок. Куда им всем против человека, способного останавливать время? Я не хотела думать, почему он так поступает. Наверняка, у него были причины, отличные от сострадания. Но сейчас меня это не волновало. Горячая рука Алвара была точно якорь, удерживавший меня от истерики.

— Мальчик! — повысил голос Будимир, и я вздрогнула всем телом, почти ожидая, что Алвар послушается и выпустит мою руку.

Однако он не выпустил, лишь напряженно произнес:

— Альгар, идем!

Я невольно оглянулась на Альгидраса. Тот так и не сдвинулся с места.

— Альгар, не время! — Алвар сжал мой локоть до боли.

Альгидрас же посмотрел на меня, и я поняла, что не могу уйти просто так. Я должна получить ответ. Вдруг Будимир просто безумец? Вдруг он ошибается?

— Про обряд правда? — ухватившись за перила, спросила я.

И тогда он кивнул. В момент, когда он кивнул, я вдруг подумала, что должна испугаться. Вот сейчас меня заберет Будимир, потому что все они для него вправду мальчики, которым не сравниться с ним по силам. Наверное, ко мне даже будут сносно относиться несколько месяцев, пока не родится ребенок. А потом я повторю судьбу других матерей: явилась в этот мир, просто чтобы родить дитя, а потом сгинула, и никто не запомнит, где и как.

Будимир наблюдал за нами с нечитаемым выражением лица. Я вдруг поняла, что он уверен в успехе. Мне правда стоило сейчас испугаться. До смерти. Но я отчего-то не могла. Мне вдруг стало все равно.

— Хванец, квары уже видны, — голос Миролюба звучал на удивление спокойно. — Либо делаем, как он говорит, либо… бежим? — последнее слово далось Миролюбу с трудом, но именно оно явилось спусковым механизмом.

Алвар, все еще сжимавший мой локоть, резко дернул меня за собой, и я, повинуясь его движению, бросилась бежать. Я не могла обернуться, чтобы посмотреть, с нами ли Альгидрас, потому что бежать по застывшему подвесному мосту было тем еще удовольствием. Мост застыл не ровно, а изрядно накренясь. Алвару пришлось выпустить мой локоть и перехватить ладонь. Он продолжал тащить меня за собой, хотя самому ему приходилось то и дело хвататься свободной рукой за поручень, застывший волной над мостом.

— Глупцы, — негромко сказал оставшийся на берегу Будимир.

В его голосе не было сожаления — лишь досада.

В нереальной тишине, которую нарушало лишь наше сорванное дыхание, раздался свист, услышав который однажды, я больше не смогла бы спутать его ни с чем другим.

Первая стрела прошла мимо и, не долетев до противоположного берега, устремилась вниз, навстречу водам Стремны. Следующая стрела тоже прошла мимо. Догнавший нас Альгидрас схватил меня за плечи ровно в тот момент, когда мир вокруг ожил и мост под ногами сорвался вниз под нашим весом. Меня бросило в сторону, но Альгидрас каким-то чудом удержал нас обоих от падения. Алвар ухватился за поручень и сжал мою ладонь так, что едва не сломал мне пальцы. Миролюб со всего маха упал на колено и едва не соскользнул вниз. Алвар в мгновение ока выпустил мою руку и вцепился в плечо княжича. Мост подбросило вверх, потом снова вниз, и нас вместе с ним. Но каким-то чудом мы все же не сорвались в Стремну.

Натянувшиеся канаты натужно заскрипели. Ветер обрушился на нас так, словно мечтал наверстать минуты неподвижности. С одной стороны, он сносил стрелы, с другой же, бежать стало невозможно. Брызги от ожившей реки долетали до моста и скоро доски стали мокрыми. Медленно, ухватившись за скользкие канаты, мы стали пробираться к спасительному берегу. Миролюб шел первым, за ним Алвар. Одной рукой Алвар держался за поручень, второй вновь сжал мою ладонь. Альгидрас так и не выпустил мои плечи.

Вдруг Альгидрас с Миролюбом оглушительно засвистели, и в моем левом ухе прочно поселился звон. Миролюб оглянулся.

— Он ушел, — крикнул он.

— Потому все и ожило, — отозвался Альгидрас и подхватил меня, когда я оступилась.

Отстраненно я понимала, что вновь задерживаю их движение, лишая шанса выжить, но Алвар продолжал держать мою ладонь, а Альгидрас сжимал мои плечи, загораживая от стрел. И с каждым новым свистом мое сердце обрывалось.

В Свири услышали сигнал и закрыли ворота. На берег высыпали лучники со щитами, на башне появлялись все новые и новые воины. А мы пытались выжить, и ветер продолжал заботливо сносить стрелы в сторону.

Очередной порыв ветра шатнул мост так, что Алвар споткнулся и едва удержался на ногах, для чего ему пришлось выпустить мою руку. Миролюб обернулся, вцепившись в поручень.

— Хванец, мост оборвешь! — крикнул он, перекрывая ветер и шум Стремны.

Так вот она — цена нашего везения. Я наконец восстановила равновесие и смогла обернуться. От открывшейся картины сердце застыло. На берегу виднелось несколько десятков воинов с луками. Часть из них припала на колени, часть стояла. И все они стреляли, стреляли… в нас.

— Уходите! — вдруг крикнул Альгидрас, разворачиваясь. — Мост не трону.

Ветер поднялся с новой силой, но на этот раз он дул над нами.

— Не дури! — заорал Миролюб. — Нам поодиночке теперь никак!

Альгидрас обернулся ко мне, оглядел с ног до головы, словно прикидывая, насколько я серьезная помеха на пути к их спасению. Квары закричали, и я вновь бросила взгляд на оставленный берег. У троих из них горели луки и занялась одежда.

— Сможешь и дальше? — спросил Миролюб у Алвара.

Мы болтались на раскачивавшемся мосту приблизительно над серединой реки и спасительный берег был недосягаем, как мечта.

— Нет, — Алвар мотнул головой и, тяжело дыша, сплюнул за поручень, а потом устало отер лоб. — Он… силу не дает. Все вернулось, а сила по капле. Не могу, — и он, добавив еще что-то по-кварски, сердито сжал кулак. И не было в этот миг в его лице ничего миловидного и утонченного. Передо мной стоял разъяренный воин.

— То же, — ответил Альгидрас на невысказанный вопрос Миролюба.

От стен Свири нам кричали, но ветер уносил слова. Наконец Альгидрас, словно о чем-то вспомнив, свистнул раз, другой, потом еще. Два коротких сигнала, один длинный. На берегу заволновались.

— И то правда, — похвалил Миролюб.

— О лодьях, — пояснил Альгидрас Алвару.